«То, что меня зовут именно так, – совсем не случайность, – говорит Сеседе, сверкая глазами. – Это имя идеально описывает мой жизненный путь. Ведь по-турецки “Сеседе” означает “обрети свой голос”».
 

1923 год. В Османской империи закончился Геноцид армян, унесший 1,5 миллиона жизней. Небольшое количество христиан все еще отказываются покинуть родину. Среди них – Гарабед Терзиян. После принудительной военной службы он возвращается в свой родной город Йозгат. До депортации 1915 года здесь жили 30 000 армян. Теперь их осталось 88.

Гарабед Терзиян держит на руках шестимесячного сына Арама

Гарабеда тревожит массовый отъезд из Турции его соплеменников и отмена Севрского мирного договора, но он утешается тем, что Лозаннский мирный договор обещает армянам и грекам некоторые права. Любимую девушку Гарабеда постигла та же участь, что и его, – она потеряла всех родственников, кроме одного брата. Гарабед хочет на ней жениться, не смущает даже разница в возрасте. Он настроен оптимистично.

Хотя Гарабед уже не в расцвете своих лет, он женится на молодой Мариам и у них рождаются двое детей. Увы, ему не суждено увидеть их взросление. Он умирает вскоре после рождения сына, так и не обеспечив семье финансовое благополучие.

Нищета и рост националистических настроений в Турции заставляют Мариам выйти замуж за турка. Ее пугает продолжающееся разрушение армянских церквей, школ и кладбищ. Своим браком она надеется обеспечить безопасность себе и детям. До самой ее смерти это решение будет отравлять ее отношения с сыном, который так и не сумеет простить свою мать.

Отчим и «Закон о фамилиях» – 1930-е годы

Проходит десять лет, и в 1934 году Мустафа Кемаль принимает «Закон о фамилиях», согласно которому каждый гражданин Турции отныне должен носить фамилию, образованную от слов, представленных в словаре турецкого языка. Фамилия 12-летнего Арама меняется с «Терзиян» на «Терзиоглу». Отчим принуждает мать и сестру Арама принять ислам и меняет армянское имя сестры Шушаник на турецкое Нурдане.

Арам ненавидит своего деспотичного отчима. Когда тот в очередной раз пытается обратить Арама в ислам, мальчик уходит из дома и находит пристанище у своего дяди. Арам зарабатывает на жизнь продажей газет. Кроме того, он работает парикмахером за деньги или в рамках бартерного обмена, вырывает зубы и делает кирпичи. Арам скрывает свое происхождение, чтобы не ссориться со сверстниками, ведь в учебниках истории пишут, что все армяне – предатели. 

Арам с матерью и сестрой

Вера и сильный характер помогают Араму стать главой города Соргуна, второго по величине в провинции Йозгат. 70 лет тому назад Соргун, чья история насчитывает несколько тысяч лет, пребывал в полном упадке. Благодаря Араму началось культурное возрождение города. Сегодня это популярное место отдыха.

Арам Терзиоглу и его дети

1951 год. Арам пользуется в Соргуне отличной репутацией.

Через много лет о его вкладе в развитие родного города напишут в учебниках истории.

Араму примерно 25 лет. Он женится на красавице Сеседе, и у них рождаются двое сыновей – Гарбис и Нуран. Арам владеет несколькими магазинами, а также частным кинотеатром. У него большой дом, который еще больше наполняется жизнью с рождением остальных детей – Севинча, Нурая и Суны.

Арам с женой Сеседе, сестрой, матерью и сыном Нураем

Арам и Сеседе не говорят по-армянски. Родители решили не учить их языку, опасаясь за их безопасность. Годы спустя младшая сводная сестра Арама вспоминает: «Когда мы играли на улице, нам не разрешалось звать Гарбиса, старшего сына Арама, по имени, потому что это было слишком опасно. Мы называли его Али».

Город Соргун – 1970-е годы

Поздняя ночь. Резкий стук в дверь будит Нурана. «Нуран, скорее! Ты должен немедленно пойти с нами», – исступленно кричит соседка. Нуран бежит в кинотеатр, который перешел к нему от отца несколько лет назад. Здание пылает. Прекрасные французские фильмы, которые он привез из Анкары, архив за последние 20 лет – все это превращается в пепел прямо у него на глазах.

Нуран приходит в отчаяние. После жестокого избиения греков и армян в 1955 году в Стамбуле он не видит будущего в этой стране ни для себя, ни для своих детей. К тому моменту его брат Нурай уже перебрался в Германию.

Арама много раз уговаривают уехать, чтобы не оставлять его одного. «Если у них проблемы, пусть едут, – всякий раз обрывал его Арам. – Это моя страна. Здесь я родился, здесь я и умру».

Арам в 1970-е годы

Деревня Рухварден – 1980-е годы

По пути в Германию семья Терзиоглу проезжает Австрию. После скитаний по лагерям для беженцев Терзиоглу наконец попадают в деревню Рухварден на северо-западе федеральной земли Нижняя Саксония. Их поселяют в доме из красного кирпича, который они делят с другими семьями. Тут у них рождается третий ребенок. Девочку называют Сеседе – в честь матери Нурана.

Но даже в Германии Нурану отказывают в правах: как беженец он не имеет возможности ни путешествовать, ни работать. Привыкший работать всю свою жизнь, Нуран добивается права на работу через суд и через восемь лет получает статус гастарбайтера. Впервые за все это время семейство покидает федеральную землю Нижняя Саксония и переезжает в Баден-Вюртемберг на юго-востоке страны. В том же году семье удается посетить Соргун.

«Я так счастлива, что у меня была возможность познакомиться с бабушкой и дедушкой», – говорит их внучка Сеседе

Сеседе впервые увидела дедушку Арама только в восемь лет. «Когда дедушка умер, отец поехал в Турцию заниматься похоронами. Вернувшись через 40 дней, он долго смотрел на меня, а потом сказал: «Сеседе, дитя мое, я потерял свой дом». 

Эти слова отпечатались в памяти Сеседе. С течением времени она узнает все больше об истории своих предков и о причинах их эмиграции. У нее много вопросов, которые она выражает в своей музыке и на сцене. В начале актерской карьеры Сеседе вернула себе армянскую фамилию. Она изучает историю своей семьи и рассказывает о ней со сцены. «То, что меня зовут именно так, – совсем не случайность, – говорит Сеседе, сверкая глазами. – Это имя идеально описывает мой жизненный путь. Ведь по-турецки “Сеседе” означает “обрети свой голос”».

На сегодняшний день Сеседе – известная актриса театра и кино. Она снялась в нескольких сериях немецкого телесериала «Место преступления» (Tatort), высоко оцененного критиками.

Историческая достоверность материала подтверждена Исследовательской группой инициативы 100 LIVES.