Мгердич Терзян, или Мего, как он сам себя называет, принимает посетителей в своем скромном кабинете на третьем этаже офиса «Врачей без границ» (MSF). У него мелодичное произношение, и, хотя в его французском яснее всего слышен ливанский акцент, в речи Терзяна также можно уловить отзвуки наречий всех мест, где ему довелось поработать за время карьеры в MSF, от Африки до Азии. C 2013 года Мего Терзян возглавляет французское отделение этой некоммерческой организации, насчитывающей 32 000 сотрудников из более чем 60 стран. Внук выживших во время Геноцида, он не чувствует потребности выставлять свое происхождение напоказ, чтобы ощущать себя армянином.
Мего носит имя своего деда по линии отца, Мгердича. У его фамилии турецкие корни, и в переводе она означает «портной». Именно благодаря швейному делу предки Мего в Адане, на юге Турции, заработали свое состояние. «Мой дед торговал шелком и был очень богат, у него повсюду были партнеры: от Ливана до Индии. До Геноцида дедушка во все поездки брал с собой папу, который тогда был еще младенцем», – вспоминает Мего. В Адане у Терзянов во владении были обширные земли, фермы и множество лошадей. Во время Геноцида им удалось сбежать в Ливан через Сирию, так как у Мего-старшего в Бейруте были знакомые. Так они и спаслись.
Четыре поколения подряд семья прожила под крышей одного и того же дома в двух шагах от центра ливанской столицы.
«Мой отец был портным, он продолжил дело деда. У него был трехэтажный магазин в центре Бейрута, на улице Бшара-аль-Кхури. Но в 1975 в стране разразилась гражданская война и отец потерял все. Его магазин находился как раз на линии фронта».
«Я помню, как в 1978 году, когда мне было восемь, я бродил с собакой по развалинам магазина, который отец хотел восстановить любой ценой. Однако через несколько месяцев война началась снова и все его планы были окончательно разрушены. Отец был в отчаянии. Любые попытки встать на ноги оборачивались для него неудачей. Мать, которая до того не работала, начала преподавать в иезуитской школе в Ашрафьехе (восток Бейрута). Мы учились в этой же школе, где директором был армянин отец Сахаг», – вспоминает Мего.
Первое причастие. Мего (в центре) в окружении родителей, брата и сестры. Бейрут, середина 70-х. Личный архив Мего Терзяна.
Семья матери Мего прибыла из округа Александретта в прибрежном районе Сирии, который Турция аннексировала в 1939 году при поддержке Франции. Дедушка и бабушка Мего, как и большинство проживавших там армян, бежали в Сирию. Они обосновались в Дамаске, где Гарабед Сумунджан (дед Мего по материнской линии) устроился поваром.
Дитя войны
Детство Мего прошло под знаком гражданской войны в Ливане, которая длилась с 1975 по 1990 годы. Воспоминания о бомбардировках значительно повлияли на его выбор профессии – работу в ассоциации «Врачи без границ» (MSF). Школьные годы Мего, его сестры Марал и брата Ары были очень непростыми. Несколько раз им приходилось посреди зимы бежать из Бейрута и прятаться в горах, где семья снимала летний домик.
«В Бейруте мы жили недалеко от демаркационной линии. Взрывы от бомбардировок слышались практически каждую ночь. Мы играли в футбол на площадке напротив большой башни Бурдж-эль-Мурр. Один снайпер завел привычку стрелять в нашу сторону с этого здания, чтобы напугать нас. Мы прятались, хохотали, а потом продолжали играть. Но однажды он бросил в нас взрывное устройство, осколком которого ранило одну из девочек, очень хорошенькую, и в итоге она лишилась глаза», – вспоминает Мего.
Он добавляет: «Я принадлежу к поколению, которое видело войну вблизи».
Мего, старший из троих детей, поступил на медицинский факультет Ливанского университета. В конце 80-х значительная часть Ливана была оккупирована Сирией. Юношу увлекли слова ливанского генерала Мишеля Ауна о необходимости национально-освободительной войны, которая и началась в 1989 году. Удача изменила ливанской стороне, и родители Мего из опасения, что сына могут арестовать, отправили его продолжать учебу в Ереван. В 1989 году Армения еще была частью Советского Союза, но уже начался переходный процесс, который через два года привел к обретению страной независимости.
«Я на себе испытал все трудности этого периода. Я помню те мрачные годы, отсутствие электричества, холод…»
Мего не принимал участие в Карабахском конфликте, но у него было несколько друзей-студентов из Ливана, которые отправились воевать с азербайджанцами. «Когда они приезжали с фронта, чтобы отдохнуть, мы собирались и обменивались новостями о ситуации в Карабахе», – вспоминает Мего.
Наступил 1994 год, Армения и Азербайджан подписали договор о прекращении военных действий, а Мего окончил четвертый курс медицинского факультета. Однажды к нему обратился французский врач из MSF с просьбой поехать в Карабах в качестве переводчика. Молодой человек решил воспользоваться этой возможностью. «С ливанским паспортом было очень нелегко попасть в Карабах, а гуманитарная миссия MSF дала мне шанс побывать в этом регионе. Я переводил медицинские инструкции для карабахских врачей, мы без счета раздавали лекарства и объясняли, как их применять. Сейчас я понимаю, насколько далеко вперед ушли наши методы работы…».
Мего не без светлой грусти говорит о днях, проведенных в отдаленных деревушках Карабаха, когда только-только перестали греметь взрывы. «К 9 утра мы отправлялись проведать жителей и оставались у них на весь день: нас угощали кофе и коньяком, произносили приветственные тосты».
Мего женился на уроженке Еревана, получил диплом педиатра и устроился врачом в детскую больницу неподалеку от Еребуни, на окраине Еревана. Одновременно он работал с организацией, оказывающей помощь беспризорникам. «Условия их жизни были ужасающими, но с помощью MSF мы смогли позаботиться о таких детях и вернуть их к полноценной жизни».
Во время операции в Афганистане. Фото из частного архива
В мире человеколюбия
Через некоторое время между Мего и его руководителем в больнице возник конфликт. Последнего раздражало то, что врач на свои деньги покупал лекарства бедным матерям, которым просто неоткуда было достать средства на лечение. Мего грозило увольнение. Именно в этот момент один из иностранных сотрудников MSF предложил ему присоединиться к гуманитарной миссии в Сьерра-Леоне. «Я собирался уехать на несколько месяцев и переждать конфликт там», – вспоминает он. Неожиданно Мего привязался к новому месту. В западноафриканской стране, опустошенной гражданской войной, молодой педиатр работал днем и ночью, спасая жизни людей.
Его поразил вирус человеколюбия, и эта «болезнь» осталась с ним навсегда.
Настоящее крещение огнем Мего прошел в отдаленном афганском регионе на границе с Таджикистаном. Это была его вторая миссия в MSF, которая продлилась около восьми месяцев. Мего был единственным представителем западного мира на всю округу и у него одного был внедорожник. «От этого мне было неловко, и я решил обменять свой джип на лошадь. Я жил, как в Средние века!». Мего ненадолго вернулся в Ереван, после чего последовали миссии чрезвычайной помощи, работа в условиях военных конфликтов и в зонах стихийных бедствий. В Демократической Республике Конго он участвовал в программе продовольственной помощи, работал главным педиатром в лесной местности, ездил с командировками в Нигерию, Либерию, Кот-д'Ивуар, Пакистан и Иран.
Доктор Терзян не знает устали. Он освоил множество языков, привык продумывать свои шаги наперед и научился реагировать на экстренные обстоятельства.
В 2010 году Мего Терзян возглавил управление миссий чрезвычайной помощи. Это важнейшая должность в организации, и рвение Мего не осталось незамеченным, как и его храбрость и целеустремленность при работе «в поле». Именно благодаря ему в Сирии удалось открыть несколько тайных больниц после того, как в стране начались военные действия.
«В отличие от многих армян, я не придерживаюсь патриотических или националистических взглядов. Но это вовсе не означает, что я не интересуюсь жизнью Армении и не горжусь своими корнями», – объясняет Мего.
Какие чувства рождаются в нем, когда он наблюдает за отношением некоторых европейских стран к массовому исходу сирийских беженцев в Европу? Гнев и непонимание. «Я говорю себе: слава богу, что мой отец давно умер и не видит этого, ведь для него Франция была идеалом! Не могу понять, почему те же французы, что спасали моих предков в Муса-Даге сто лет назад, сегодня ведут себя совершенно иначе», – возмущается доктор Терзян.
Оценивая деятельность «Врачей без границ», Мего старается сохранять объективность. «Профессиональный уровень нашей организации со временем стал очень высоким. Наши медицинские услуги соответствуют европейским стандартам. Мы можем проводить сложные хирургические операции во всех местах, где присутствуют миссии «Врачей без границ». Я наблюдал, как MSF росла и развивалась на международном уровне, и особенно ее французское отделение, которое всегда шло впереди. Доказательством служит тот факт, что впервые его возглавил не француз».
Мего Терзян не стремится получить почет и признание. Им движет, прежде всего, преданность своему делу.
Он скромно признается, что «каждый день учится своей профессии». Его жизненное кредо – нужно всегда помогать людям там, где возникает опасность. Сам того не осознавая, Мего Терзян воплощает в себе те лучшие качества человечества, что так долго пребывали в забвении.
Историческая достоверность материала подтверждена Исследовательской группой инициативы 100 LIVES.
